Его худший ночной кошмар воплощался наяву прямо перед глазами, причем в самых ярких красках. И, признаться, граф не был к этому готов. Катастрофически не был готов. Он бы предпочел, чтобы демон внутри него растерзал несчастную девушку с концами, или, еще лучше, чтобы Джек ненароком все же убил его там, в соборе, и этим бы все закончилось. Тогда им не пришлось бы жить с этой болью, но его альтер эго выбрало самый изощренный вариант развития событий, воспользовавшись для этого его собственными руками. Конечно, можно было бы попытаться оправдаться перед совестью, убедить себя, что это был не он, он был не в себе, но по сути… Это был он, и это была его вина. Это было самонадеянно – верить, что он сможет закрыть свой порок внутри навсегда и он никогда не вырвется наружу. И еще более самонадеянно поддаться соблазну и остаться, когда надо было бежать из этой комнаты со всех ног, обгоняя пожилого врача, как только он пришел в себя. Но Ветер сделал свой выбор, и за последствия нужно было отвечать.
Жаль, конечно, что пощечина не состоялась. Возможно, ей стало бы чуть легче. А теперь картина произошедшего предстала перед ним во всем своем ужасающем «великолепии». Граф вздохнул, но воздух только обжег горло. Даже родная стихия презирала его, и было за что. Руки мужчины немного подрагивали, это ощущение уже становилось привычным и грозилось вылиться в регулярный нервный тик. Ветер, конечно, был не из слабонервных, но злоключения в последнее время сыпались на него, как из рога изобилия, и этого становилось немного слишком. Тем не менее, граф сделал над собой усилие и поднял на невесту взгляд светлых оливковых глаз. В них читалась не столько даже вина, сколько горечь и усталость. Нужно было играть в пресловутую силу духа, но сил у него, честно говоря, не осталось. Его двойник добился своего: Ветер был сломлен. Не то чтобы юноша ненавидел себя или его, на него скорее обрушилось безразличие, эмоциональная опустошенность. Он все равно не мог уже ничего изменить, и этот взгляд любимой, полный обиды и презрения, он пил до конца с каким-то садистским удовольствием. Пауза затянулась. Наверное, действовать нужно было рационально, но вместо этого молодой человек неожиданно для себя самого сделал шаг вперед и ласково обнял несчастную девушку.
- Боже, Анна... - сорвалось с губ вместе с тяжелым выдохом. – Что же я сделал с тобой… - голос его дрожал вместе с мелкой мимикой лица, которое он поспешил спрятать в ее волосах. Возможно, это было эгоистично, но сейчас по иронии ему было жизненно необходимо коснуться ее, чтобы разрушить эмоциональный барьер хотя бы со своей стороны. Ветер менялся диаметрально противоположно, и вместе с ним менялся и взгляд, и голос, и прикосновения, которые сейчас были мягкими, теплыми, едва ощутимыми, деликатными. Голос был полон горечи, в которой впору было захлебнуться. Впрочем, она итак едва давала сделать вдох. Забыв о слабости, молодой человек поднял возлюбленную на руки и все же унес в ванную комнату, бережно поставил в ванну, закрыл дверь, но сам остался рядом, повернувшись спиной и прижавшись горящим виском к зеркалу. По правде говоря, он боялся оставлять ее одну. – Мой отец наполовину демон. С детства это проявлялось во мне больше, чем в остальных… - вполголоса произнес граф, не зная, слышно ли его за шумом воды, но, собственно, сейчас это было не так важно. – Я надеялся, что ты никогда не узнаешь о моей темной стороне, что четверть – это не всерьёз. Но теперь, когда силы стихии не стало, я больше не могу контролировать свою кровь. Я не могу защитить тебя… - Ветер запнулся. Губы его тронула горькая усмешка. – От самого себя. Прости меня за это, - юноша прикрыл глаза ладонью. В висках стучало, выдавая его смятение. Вздохнув, граф вышел из комнаты.
Каково же было его удивление, когда в собственной спальне он столкнулся с хорошенькой горничной, которую уже видел однажды по прибытию в поместье, и еще одной молодой служанкой, которые ловко перестилали простыни – последний оплот творившегося ночью хаоса.
- О, граф! Доброе утро! – как ни в чем не бывало, приветствовала его лучезарной улыбкой Делора. – Я смотрю, Вам уже лучше. Тем не менее, мне велено передать, что утром – чуть более поздним утром – Вас собирался навестить врач, сэр Кларксон, с которым Вы уже знакомы. Герцогиня обеспокоена Вашим здоровьем. И я смотрю, это будет очень кстати, - язвительно улыбнулась девушка, подарив Ветру непозволительно понимающий взгляд, в котором читалось восхищение и одобрение. Юноша стиснул зубы.
- Ваша забота нарушает наше личное пространство. Заканчивайте, и чтобы духу вашего здесь не было, - холодно процедил Ветер. Юная помощница стушевалась и, собрав белье, сделала несколько шагов назад. Но на главной горничной раздражение графа не отразилось никоим образом. Напротив, приблизившись почти вплотную и насмешливо глядя в глаза гостя, шатенка протянула ему то ли открытку, то ли карточку.
- Герцогиня желает видеть Вас, граф, - вкрадчиво прошептала ловкая девушка. Ветер смерил ее презрительным взглядом, но приглашение все же забрал. – Сразу после посещения врача. Хорошего дня! – бойко развернувшись и едва не хлестнув мужчину волосами по лицу, горничная вновь принялась за свое дело. Признаться, его она знала хорошо, потому что пока молодой человек просматривал строки письма, исчезли последние напоминания о произошедшем. Исчезли вместе с ними и служанки. «Герцогиня обеспокоена Вашим здоровьем, - мысленно передразнил Ветер, - только этого еще не хватало». Утро не задалось, чего уж там, и предстоящая встреча с хозяйкой поместья графу радости совсем не прибавляла. Еще этот врач… Хотя, признаться, это было кстати. Неужели Герцогиня все же вспомнила о своем обещании?
«Надеюсь, ты понимаешь, что оградить ее от боли, вызванной твоим присутствием я тоже не смогу, это не подвластно моей воле. Но не переживай, твоя невеста вряд ли получит от этого моральную травму, - вдруг раздался у него в голове знакомый девичий голос. – Как в воду глядела!» – раздраженно подумал молодой человек, застегивая рубашку и вообще стараясь привести себя в хоть сколько-нибудь божеский вид. Их первая встреча с врачом поместья итак особо не задалась, а теперь и вовсе будет совершенно провальной, но нужно было вытерпеть ее ради Анны. Сэр Кларксон не заставил себя долго ждать. Ветер любезно открыл ему дверь, хотя выглядел граф мрачнее атомной войны, и проводил его в комнату, сам оставшись в гостиной. С камина на него недобро смотрел взъерошенный белколис. Юноша настолько забыл о нем в бесконечной суете, что даже вздрогнул. Фидо не двигался и не производил ни звука, только смотрел ему прямо в душу. Решив, что он сходит с ума, мужчина устало опустился в кресло, провел ладонями по лицу. Время для него шло совершенно иррационально, безумно проскакивая вперед, и из раздумий его совсем скоро вывел знакомый голос.
- Граф Виндхайд, я Вас спрашиваю. У Вас проблемы со слухом?.. – недовольно раздалось где-то сбоку. Ветер вздохнул и поднялся, медленно обернулся.
- Как она? – коротко бросил он, пропустив мимо ушей и слова, и тон врача и глядя куда-то мимо него, в пустоту.
- Раны затянутся и, вероятно, не останется даже шрамов. Но я повторю свой вопрос: как леди могла получить подобного рода повреждения? Их нанесли Вы?.. – строго поинтересовался мужчина.
- Их нанес зверь, а не человек, - твердо произнес Ветер, подняв взгляд пронзительных глаз на собеседника. – Благодарю, Вы можете быть свободны.
- Если Вас интересует мое профессиональное мнение, то лучшая рекомендация, которую я могу дать, чтобы Ваша спутница была здорова, - это держаться подальше от Вас, - голос до этого сдержанного и даже милого господина звучал, словно сталь. Однако граф нашел в себе силы улыбнуться.
- Вы даже не представляете, насколько Вы правы, - согласился юноша, выставляя озадаченного мужчину за дверь. Вокруг него собрались одни сплошь провидцы. Впрочем, не нужно было много ума, чтобы говорить об очевидном. И все же граф вернулся к дверям спальни и негромко постучал.
- Можно войти?
