Граф стоял в беседке в полном одиночестве, прислонившись к колонне и вглядываясь в водную гладь. С недавних пор одиночество стало его уделом и уже начинало угнетать стихию. Бывшую стихию… С чем он все никак не мог смириться. За последние несколько дней он наделал больше глупостей, чем за несколько месяцев. Иногда это было весело, иногда не очень, но Ветер вновь принимал произошедшее с улыбкой на губах. Вечер был зябкий – весна неохотно уступала свое место началу лета и из последних сил выхватывала свой кусок прохлады. Солнце медленно близилось к горизонту и все так же не грело сегодня, как и в начале дня. Юноша лениво следил за ним, дожидаясь заката. В последнее время природа успокаивала его, так что мужчина любил затеряться где-нибудь в саду, возвращаясь в поместье поздней ночью. А иногда и не возвращаясь. Сейчас вокруг тоже было тихо, на душе спокойно, в мыслях ясно. Только ветер безжалостно хлестал волосами по глазам, словно в наказание за такое неразумное предательство. Ветер его понимал и, улыбаясь, лишь прятал бесстыжее лицо в теплом шарфе. Да, весна выдалась на редкость холодной, так что все это время граф так и не расставался с шарфом и пальто. Оставалось только надеяться, что лето компенсирует отсутствие тепла. Задумчиво потерев ладони друг о друга, граф вдруг осознал, что замерз, но ему все же хотелось досмотреть закат и встретить первые звезды. Кроме них у него никого не осталось. Странно, но сейчас он и не желал никого видеть. Не хотелось ничего. Только взлететь. Вновь обрести себя. И все же Герцогиня знала толк в испытаниях.

Из тягостных размышлений юношу вывело мягкое прикосновение к его плечу. Он устало закрыл глаза и расслабился на одно мгновение. Прикосновение было теплым знакомым, но теперь он уже не мог бы сказать точно, кому оно принадлежало. С тех пор, как он стал частью ненавистной свиты, Ветер уже ни в чем не мог быть уверен. Поэтому с новым выдохом граф резко развернулся, избавившись от прикосновения, и замер. Не законченное, да и не начатое толком движение оборвалось ладонью на рукояти клинка. Того самого, что не затерялся и продолжал верно служить хозяину еще с момента схватки с Алым демоном. Глаза стихии слегка расширились, юноша пораженно отступил назад.
- Ты?.. – сорвалось с его губ, и в это короткое тихое слово вместился весь вихрь чувств, которые в этот момент испытал Ветер. Впрочем, наваждение длилось не больше мгновения. Он прекрасно знал, что его сестре нечего делать в этой эпохе и особенно в поместье. Он быстро понял, что это была не она. Идеально похожая внешне, такая любимая и родная, но не его. Теперь он был очень легкой добычей для игр Герцогини. Вполне возможно, что она могла выловить это красивое миловидное личико из его воспоминаний, также отчасти принадлежавших браслетам. Поэтому под иллюзией его старшей сестры сейчас мог скрываться кто угодно. Любой слуга Герцогини. Его сестра не была бы сейчас такой тихой и мягкой. Она ни за что не была бы такой женственной в этом восхитительном синем платье. Как бы ему ни хотелось верить в правдивость увиденного, это не могла быть она… Ветер взял себя в руки. Его вновь ударили в самое больное. Закрывшись и по привычке надменно вскинув подбородок, граф смерил девушку презрительным взглядом. – Кто ты такая? Чего еще «ее светлость» желает от меня? – с вызовом поинтересовался он и ядовито улыбнулся, хотя внутри было удивительно гадко. Как только посмело это проклятое поместье опорочить самое дорогое в его жизни. Уголок сжатых губ графа нервно дернулся. Признаться, не проходило ни дня, чтобы мысли его не были рядом со старшим братом и сестрой. И, возможно, в данной ситуации она была бы единственной, кого он по-настоящему желал бы видеть рядом. И от этого было только больнее. Не спеша атаковать (печальный опыт с крыши все же чему-то научил его), Ветер внимательно всматривался в глаза девушки, такие оскорбленные и удивленные. Прекрасная актриса, - нехотя восхитился граф. Если бы не детали, возможно, он даже поверил бы ей. Но, кем бы она ни была, ей тоже придется ответить за это лицемерие. Нахмурившись, граф медленно вытащил верный клинок, блеснувший раскаленным золотом в лучах закатного солнца.

Граф продолжал изучать девушку. Наконец, она перестала играть изумление и раскрыла губы, чтобы что-то сказать. Ну, наконец-то кончились эти игры, - устало подумал граф, но не тут-то было. Энергетика этого звонкого голоса просто снесла его с ног. Ветер вновь удивленно посмотрел на девушку. Такую искренность, похоже, не под силу было сымитировать даже обитателям поместья. В душу закралось сомнение, но юноша пока не встревал в монолог. Девушка сбилась на крик, и Ветер впервые посмотрел на нее с интересом, а потом улыбнулся, но уже совсем по-другому, как тот озорной мальчишка, который всегда покорно выслушивал нравоучения старшей сестры, но никогда не принимал их к сведению. Вероятно, ситуация не слишком располагала к такому поступку, за что мужчина и поплатился, но он просто не смог сдержаться и теперь уже удивлялся самому себе. Он таял рядом с этой напористой взволнованной девицей, а это могло значить только одно… Он так и стоял, как дурак, коснувшись ладонью следа от отрезвляющей пощечины на щеке и улыбаясь растерянно и нежно. Он молчал и влюбленно смотрел на нее, на ее сердитое личико, горящие глаза, такие несравненно любимые, единственные темно-изумрудные в их семье, на ее жесты, иногда резкие, но в целом мягкие. Граф поедал взглядом эту потрясающую девушку и просто не мог поверить в реальность происходящего. Все проблемы словно мигом отступили назад вместе с этим живым и бурным ураганчиком, а внутри растекалось тепло любви, о котором он и забыл за последние несколько дней. Взгляд коснулся рук девушки, гневно сжатых в кулаки. Что же ты делаешь, глупенькая? – рассеянно пронеслось в мыслях. Ветер протянул ладонь и мягко коснулся одного из запястий сестры, после чего сжал его и притянул девушку к себе, крепко обняв ее.
- Венесуэла, моя Венесуэла… - прошептал он, не обращая совершенно никакого внимания на гневную (и более чем заслуженную) тираду стихии. Коснувшись щекой ее волос и вдохнув родной запах, Ветер словно снова оказался дома, вернулся, обрел себя. Дыхание перехватило. Ни одну женщину на земле, не считая, конечно, их матери, он не любил сильнее, чем Венесуэлу. Она была его светом. И то, что сейчас сестра была рядом, было его благословением. Но грозило обернуться проклятием... Клинок выпал из рук, недовольно зазвучав при столкновении с землей. Граф коснулся ладонями плечей девушки и мягко отстранил ее, чтобы заглянуть в глаза. – Но почему ты здесь? – удивленно поинтересовался граф, перебив девушку. И тут его осенило. Растерял остатки совести вместе со всей своей силой… Почему оборвалась связь… - Она оборвалась… - пораженно прошептал граф и отпустил сестру. Дело принимало все более серьезный оборот. Ветер был поражен. Раскрыв губы он широко смотрел на свои оковы, осознавая страшную правду. Он не просто недооценил их. Он совершил ошибку, которая ставила под угрозу все его существование. Граф сделал шаг в сторону. Даже дышать в этот миг стало тяжело. Но Венесуэла сейчас была рядом с ним, и он не должен был…
- Почему ты стал таким? Где тот Ветер, которого я знала? Где тот Ветер, ради которого я вырядилась во все это!? Где он!? – голос девушки дрогнул, конечно, это не могло укрыться от Ветра. Это стало еще одним отрезвляющим фактором. Мужчина взял себя в руки и мягко коснулся подбородка сестры, приподнимая ее красивое лицо.
- Я здесь, - с улыбкой отозвался младший брат, - пусть даже я уже не тот… Ты многое уже знаешь, я смотрю. Прости меня. Я не знал, что эта чертова связь прервалась, - покачал головой Ветер. Он и вправду не знал, не задумался, что вместе с его стихийной сущностью могла исчезнуть и связь с его родными. И, если быть уж совсем честным с собой, он боялся, что сестра окажется здесь. В другом времени она была бы в гораздо большей безопасности, вдали от него. Чем дальше, тем лучше. Он не должен был подставлять ее под удар. Поэтому и приглашения она тоже не получила. Никто вне этого времени не получил. По правде говоря, он подозревал, что венчание может не состояться. Но что все это примет вот такой вот оборот, он точно не мог знать.

Ветер покорно склонил голову, словно говоря: «Да, дурак». А потом, коснувшись губами плеча сестры, скрыл в мягком поцелуе лукавую улыбку. Сколько бы она ни ругала его, что бы ни говорила, он все равно никогда не повзрослеет, и они оба знали об этом. Поэтому граф просто приподнял девушку за талию над землей и закружил ее.
- Моя родная любимая Венесуэла! – радостно отчеканил он. – Как же я люблю тебя! Уж такой я уродился, что не могу не попадать в истории. А ты все сердишься, будто когда-то было иначе, - усмехнулся юноша и, ловко отодвинув ногой стул, усадил на него девушку. Сам он присел напротив. Как он предполагал, не прошло и нескольких минут, как в беседке подошел юнец-слуга, поинтересовавшись, не желают ли гости чего. Официально в поместье это называлось гостеприимством, однако на деле у Герцогини повсюду были глаза и уши. Иногда было очень весело дурачить их, но сейчас было особо не до смеха. К тому же, чего греха таить, мальчонка подвернулся под руку очень удачно и был отправлен за горячим кофе, выпечкой и парой пледов. Провожая взглядом удаляющийся силуэт, Ветер не сомневался, что их встреча и разговор с сестрой не останутся в тайне – слишком уж тяжело было хранить секреты в этом поместье; и оттого интереснее. Впрочем, сейчас это было не так важно. То, что Ветер собирался рассказать сестре, итак было прекрасно известно хозяйке поместья. Улыбнувшись, граф положил голову на сложенные ладони. – Так с кем из обитателей поместья ты уже знакома? – с лукаво улыбкой поинтересовался он у Венесуэлы. – С другом или врагом? И, если ты расскажешь мне о том, что уже знаешь, мне будет проще не повторяться, - честно признался Ветер. Ему было любопытно, в каком же ключе сестра узнала о происходящем и какими отношениями успела обзавестись. В том, что Венесуэле порой свойственной слишком спешно судить о людях по первому впечатлению, он не сомневался. Иногда это было хорошо, но все чаще плохо. Он надеялся только, что его сестра еще не успела пересечься с кем-то из свиты Герцогини. Издалека донесся запах свеже сваренного кофе, и граф прикрыл глаза от удовольствия. Вечерело и становилось холоднее, так что это было очень кстати. И все-таки, человеком быть очень грустно, - мысленно вздохнул Ветер, вылавливая взглядом расторопного слугу. Надо сказать, прислуга у Герцогини была прекрасная. Некоторые, конечно, характером не вышли, но дело свое знали отлично. Другой вопрос, что и у самой хозяйки поместья бывали извращенные представления об обязанностях своих приближенных. Вздохнув, граф лишь понадеялся, что не увидит никого из свиты еще некоторое время...

Развалившись на стуле, Ветер с удовольствием спрятался от холода под пледом и потянулся за чашкой. Керамика приятно грела ладони, а ароматный пар – лицо. Граф улыбнулся и прикрыл глаза от удовольствия, после чего сделал глоток кофе. Пить кофе на ночь глядя – это так в их с сестрой стиле. Впрочем, на них оно никогда особенно не действовало. Интересно, изменится ли что-нибудь теперь? – подумал юноша, глядя на свое усталое отражение в чашке. Усталое, но счастливое. Как же он был рад находиться рядом с ней. Выслушав сестру, мужчина удовлетворенно улыбнулся.
- Это правильный подход, - одобрительно кивнул Ветер, - но, впрочем, здесь порой опасно доверять даже мне, - стихия невесело усмехнулся. В памяти вдруг всплыла история с его темным отражением и Валетом Червей. Это было хитроумно, нельзя не признать, и еще подло. – Но ты ведь лучше всех знаешь меня, не так ли? Интуиция подскажет тебе. И как тебе новые знакомые? – осторожно поинтересовался юноша, невинно улыбаясь. Сестра недоверчиво смотрела на него с тем лукавым прищуром, которому научилась у младшего брата. Ветер вновь улыбнулся, осознав, что он раскушен и раскрыть карты все же придется. – Не углубляясь в детали, я уже не первый год живу в этом времени. Мне здесь нравится, - коротко пояснил граф. – Когда я только оказался здесь, я сразу же обзавелся новым знакомым, который пригласил меня погостить в поместье его господина. Это было недолгое, но веселое время. Именно там мне и довелось повстречать Габриэль, Северинию и Анну. Это мои близкие друзья, - продолжал улыбаться Ветер. Пожалуй, даже слишком близкие, - с укором отозвался внутренний голос. – Ты знаешь меня, я нигде не могу задержаться надолго, поэтому вскоре я покинул поместье радушного хозяина и какое-то время жил в Лондоне, пока не получил приглашение таинственной Герцогини. Написано оно было очень заманчиво, уж поверь мне, отказаться было трудно, - граф интригующе понизил тон голоса и подался чуть вперед, к сестре. Но о содержании приглашения все же умолчал. – Последние несколько месяцев я живу здесь, и все бы хорошо, но неприятные совпадения не оставляют меня. Последнее из них – вот… - стихия показал Венесуэле тонкий браслет на запястье. – Ты могла представить, что пара полосок металла может сковать силу и волю стихии? Вот и я отнесся к этому слишком несерьезно, за что и поплатился. Хозяйка этого особняка не слишком любит меня. И знаешь почему?.. – вкрадчиво прошептал граф, поманив девушку к себе. – Сдается мне, что из-за отца. Кажется, их связывали очень близкие отношения, - Ветер вопросительно приподнял бровь, словно интересуясь мнением сестры. Последняя выглядела как минимум удивленной. Это было неплохо, потому что граф постарался избежать лишнего упоминания о венчании, догадываясь, что Венесуэла не слишком рада этой новости. И не слишком обрадуется, когда узнает, из-за чего стихия согласился на заточение. Вряд ли она его поймет. Ну, или сначала опрокинет на него этот стол, а потом только выслушает доводы. Случалось, что иногда Ветер даже опасался импульсивных поступков сестры.
Но Венесуэла сидела тихо, даже слишком, склонив голову и нервно перебирая складки своего красивого платья. Выглядела она обескураженной и уставшей, и Ветер вдруг осознал, что слишком много переживаний и сомнений выдалось на ее долю за последнюю пару дней. Таков, наверное, был его личный рок: огорчать тех, кого он любил больше всего. Граф печально улыбнулся и мягко коснулся предплечья сестры.
- Ладно, у нас еще будет время наговориться вдоволь. Тебе и самой, я уверен, есть, что рассказать мне. Но сейчас тебе нужно отдохнуть, сама-то чувствуешь, как тебя качает, даже сидя? – сестра подняла на него удивленные и потерянные изумрудные глаза. Граф, конечно, немного преувеличивал, но с девушкой нельзя было по-другому: усмирить ее вольный нрав можно было только с помощью наивной детской веры. – Пойдем, моя леди, я провожу тебя до комнаты. Заодно покажешь мне, где обосновалась, - молодой человек поднялся и протянул брюнетке ладонь. Девушка неуверенно улыбнулась и вложила свои тонкие пальчики в руку брата. В поместье они возвращались молча. Первая радость долгожданной встречи утихла, и теперь каждый из них был погружен в свои мысли, отнюдь не веселые.

>> Поместье